В твоём замёрзнув декабре,
Я притворюсь ручьём весенним
И в масленое воскресенье
Растаю дымкой на заре.
Январской стужи твоих глаз
Не в силах выносить ни мига,
Весны зелёная верига
К любви вновь призывает нас.
И февраля твоей любви
Нисколько не боясь отныне,
Зимой согреты на чужбине,
Вернулись в парки соловьи.
Наш роман так похож.
на немое кино:
море страсти, молчанье,
тапёром – CD.
Ты приходишь на запах
горячих блинов
и на кухне со мной
до рассвета сидишь.
Ни к чему мне любовный
вершить приворот,
если в доме есть масло,
плита и мука.
О, как нежен к блинам
этот чувственный рот!
Как прекрасна
держащая вилку рука!
Я поставлю варенье,
сметану, икру –
что тебе по душе,
выбирай, дорогой!
Ритуал за столом
переходит в игру.
В ней ты ловкий, изящный,
немного другой.
Мы с тобою плывём
по счастливым волнам,
и пусть ближе и ближе
прощания час,
но растёт благодарность
горячим блинам,
что свели и согрели
нечаянно нас.